Екатерина I: от прачки до самодержицы - Элина Сабитова

Боже, как она нежно произносит моё имя. Сердце умоляло меня остаться с ней, а разум убеждал в том, что оно того не стоит.

Утром я не мог найти Шереметева. Пришлось обратиться к девушке.

– Марта, где генерал? – холодно спросил я.

– Он не выходил из шатра, проплакал всю ночь, совсем не спал.

– Что ж, не буду его тревожить.

– Вернуться домой нельзя? Он не в состоянии командовать армией, – сказала она.

– Он не должен покидать пост. К тому же, в имении ему сейчас будет намного тяжелее, чем здесь. Там всё будет напоминать ему об утрате.

– Он ведь так страдает.

– Это вопрос времени. Пройдёт. Нам нужно подождать.

– Вам виднее, – ответила она и направилась в сторону леса.

– Марта, – позвал я. – Куда Вы?

– Хочу побыть одна.

– Это опасно, – настаивал я.

– Не волнуйтесь. Я знаю эти леса.

– Вам плохо?

– Да, – шепотом сказала она, даже не обернувшись на меня, и помчалась прочь.

Я не мог допустить, чтобы она одна оказалась в лесу, и поэтому пошёл за ней, но так, чтобы она не заметила моего присутствия. Она долго бежала и замедлилась только, когда поселения не стало видно. Дойдя до толстого дерева, раскинувшего ветки вверх так, что не было видно неба, она остановилась и прислонилась к нему, опрокинув голову назад. С листьев на её лицо падали капли росы. Я украдкой наблюдал за ней со стороны. Девушка закрыла глаза и, кажется, наслаждалась свежей прохладой и уединенностью. Внутри меня всё продолжало бороться. Я не в силах противостоять этому чувству.

Всё же не выдержав, я направился к ней, понадеявшись на случай. Не хотелось думать, что делать, как поступить, я решил плыть по течению.

Марта не заметила того, что я оказался прямо перед ней. Она где-то витала, мысли её были не здесь. Зрачки под прикрытыми веками бегали из стороны в сторону, а губы расплывались в еле заметной улыбке. Она резко открыла глаза, услышав мое громкое частое дыхание. Увидев меня перед собой, она попыталась отпрянуть назад, но широкий ствол дерева помешал ей. Она была очень напугана, не понимала происходящего. Мы оба молчали с минуту, просто смотрели друг на друга. Какая-то сила толкнула меня к ней, и я почувствовал вкус её уст. К моему удивлению, она не противилась мне, и даже наоборот – ответила взаимностью со всей страстностью. Несколько минут блаженства промчались незаметно быстро.

– Марта, я… кажется, влюбляюсь в Вас, – выдавил я из себя, – С первого дня, как только увидел. Вы меня буквально прошибли, со мной никогда такого не было. Я еле сдерживался, пытался Вас избегать, но у меня ничего не получалось.

– Александр Данилович, – прошептала она, – Я думала, что… Вы отталкивали меня от себя.

– Было так тяжело, не позволять себе находиться с Вами всё время. Я обманывал себя, заставлял поверить в то, что Вы не должны меня интересовать. Но ночами я думал только о Вас.

Она замолчала. Я приобнял её. Несколько раз провел пальцем по её макушке.

– Что же нам делать? Я должен уже вернуться в Москву. Шереметев не позволит мне забрать Вас с собой. Если бы я только мог оставаться здесь с Вами.

– Это невозможно. Прошу, уезжайте скорее. То, что между нами сейчас было, мы должны забыть.

– Вы хотите этого? – спросил я её с горечью в голосе.

Она промолчала.

– Марта, ответьте, Вы что-нибудь чувствуете ко мне?

– Я не знаю. Боже, как это сложно. Я никогда не любила и не могу представить, что должна чувствовать.

Я понял, что она не влюблена. Она сама этого не понимает, но я вижу по глазам, что не то чувство ею одолевает.

Девушка ушла. Я не стал её догонять.

Я весь день бродил в этом лесу, размышляя о том, что произошло.

Когда я вернулся, Марта сидела у костра, протягивая к нему замерзшие руки. Я прошел мимо неё и зашел в шатер. Она лишь кинула на меня мимолетный взгляд. Ничего в нашем поведении не могло выдать случившегося между нами днём в лесу.

IV

Марта Скавронская

После признания в лесу поручик стал снова сторониться моей компании. Он пребывал в поникшем настроении, в основном всё время находился в шатре, а когда я туда наведывалась, он делал вид, что у него появились дела и уходил прочь. Генерал тоже не покидал шатер с того самого момента, как его настигла трагедия. Я осталась совсем одна. Солдатам не принято было заводить разговор с женщиной их полководца, пленным тоже запрещалось с кем-либо говорить. Скука сводила меня с ума, делать здесь было совершенно нечего. Пасмурное небо, покрытое плотными серыми тучами, ещё больше способствовало негативному расположению духа.

Спустя неделю, в моей жизни стали происходить неожиданные перемены. Шереметев, сумевший кое-как перебороть свое отчаяние, начал мало-помалу выбираться на свежий воздух и даже разговаривать. Он позвал меня к себе, сказав, что назрела необходимость поговорить. Мужчина долго не мог собраться с мыслями, то и дело запинался. Кажется, он не был уверен, стоит ли ему продолжать или лучше остановиться, пока не поздно. В конце концов, он решился и быстро проговорил то, что так долго пытался выдавить из себя.

– Мартушка, всё вдруг так быстро случилось. Мы прожили с женой долгую и счастливую жизнь, наблюдая за тем, как растут наши дети. Теперь они все покинули наш дом. Я полагал, что после войны уйду в отставку и проведу остаток жизни в спокойной старости вместе с Евдокией. Но господу Богу было угодно унести её на небеса, – генерал замялся, – Я хотел бы сделать тебя своей супругой.

Моему удивлению не было предела. Меня вдруг передернуло. Не зная как реагировать на такие слова, я просто промолчала.

– Голубушка, – продолжил он. – Не отвергай меня сразу, подумай. Заставлять я тебя не собираюсь. Ты вольна в своем выборе. Я даю тебе время на размышления, скажешь свой ответ, когда посчитаешь нужным. Счастливой я тебя, конечно, не сделаю, но обеспечу спокойную и стабильную жизнь. В твоем распоряжении будет всё мое имение и много прислуги. Ты станешь женщиной из высшего общества, сможешь посещать балы, устраивать свои, всё что захочешь. Если ты согласишься скрасить остаток моей жизни, то я не откажу тебе ни в чем. Я нисколько в тебе не сомневаюсь, ты вела себя более чем достойно всё это время, заботилась обо мне, слушала мои пустословия, не создавала мне проблем, не капризничала.

– Борис Петрович, я замужем. Хотя мой брак и не удачен. Я безмерно Вам благодарна за то, что спасли меня от такой судьбы, дали шанс выбраться из западни, но, если я сейчас соглашусь стать вашей женой, то получается, что я снова окажусь в той же яме. Я не совершу более подобной ошибки. Для себя я решила – если мне и выдастся возможность снова выйти замуж, сделаю это только по большой любви.

– Эх, Марта, ты могла бы осчастливить меня. Что ж, я обещал не принуждать. Если ты не хочешь, я не буду настаивать.

Я вышла из покоев генерала. В душе остался неприятный осадок, будто я обидела и без того обессиленного человека, который был безмерно добр ко мне. Однако я не могла поступить иначе.

Поручик усиленно готовился к отъезду. Мы время от времени лишь обменивались долгими взглядами, не решаясь поговорить.

Осознав, что Александр Данилович уже не придет со мной проститься перед отъездом, я отправилась спать. Было очень жаль, что мы расстанемся вот так вот, ничего не сказав друг другу.

Глубокой ночью меня разбудил знакомый голос, несколько раз чуть слышно проговоривший мое имя. Открыв глаза, я обнаружила около себя Меншикова. Он стоял на коленях у моей кровати. Мужчина был уже одет к поездке, на руках он держал клочок бумаги. Александр Данилович продолжил говорить всё так же шепотом.

– Марта, поехали со мной, – проговорил он твердо и уверенно.

– Что? – удивилась я.

– Я предлагаю тебе ехать со мной в Москву. Сейчас или никогда. Шереметев уехал на охоту, а все солдаты спят. Экипаж с пленными готов, он ожидает на той стороне крепости, за шесть миль отсюда. Я хочу, чтобы ты поехала вместе со мной.

– Я не могу, – вскрикнула я.

– Тише, Марта, нас могут услышать, – поручик взял меня за руку, немного помолчал и снова стал медленно говорить. – Хочешь жить в шатре с немощным стариком? Ты даже не знаешь, что тебя ждет. Идет война, ты будешь переезжать с ним из одного поселения в другое, постоянно подвергаясь опасности. Ну же решайся, у тебя есть пару минут.

– Как же я его брошу?

– Я дам тебе больше, чем он. Ты будешь хозяйкой в моем доме. Я знаю, ты не любишь меня, я и не претендую. Я только предлагаю тебе быть рядом со мной. В Москве тебя ждет достойная жизнь. Я дам тебе свободу. Тебе не придется ни от кого зависеть. С генералом ты не будешь вольна, а со мной да. Вот записка, я набросал её для генерала. В ней я изложил всё очень подробно, рассказал о моих чувствах к тебе и написал, что я краду тебя без твоей воли, дабы тебя не мучило чувство совести. Он не будет знать о том, что ты сбежала. Вся вина ляжет на меня.